вторник, 17 июня 2008
18:55
Доступ к записи ограничен
U make my sun shine
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
U make my sun shine
«Препятствия - это те страшные вещи, которые вы видите, отводя взгляд от вашей цели».
Генри Форд
Генри Форд
суббота, 14 июня 2008
U make my sun shine
От Кота Длиннохвостого.
Осторожно: там БГ, но с большим количеством ненормативной лексики.
А так - складывается очередной паззл, складывается, хоть и через ангину очередную. Ключом оказалась не так давно присланная в письме фраза: "Оставь скромность как способ уходить от ответственности". И ещё одним любимым героем, наряду с Иеремией, апостолом Фомой, Экклезиастом, Иовом и самарянкой, станет отныне Иона: если не хочешь принять очевидное, сиди во чреве большой морской рыбы, пока не образумишься. И к этому чреву, в общем, можно привыкнуть, только уж очень тоскливо там. А когда выплюнут на свет Божий, солнечные лучи, от которых отвыкла, будут резать глаза так сильно, что, пожалуй, ослепнешь на время - как Савл, становящийся Павлом.
Осторожно: там БГ, но с большим количеством ненормативной лексики.
А так - складывается очередной паззл, складывается, хоть и через ангину очередную. Ключом оказалась не так давно присланная в письме фраза: "Оставь скромность как способ уходить от ответственности". И ещё одним любимым героем, наряду с Иеремией, апостолом Фомой, Экклезиастом, Иовом и самарянкой, станет отныне Иона: если не хочешь принять очевидное, сиди во чреве большой морской рыбы, пока не образумишься. И к этому чреву, в общем, можно привыкнуть, только уж очень тоскливо там. А когда выплюнут на свет Божий, солнечные лучи, от которых отвыкла, будут резать глаза так сильно, что, пожалуй, ослепнешь на время - как Савл, становящийся Павлом.
вторник, 10 июня 2008
U make my sun shine
Экстрим как норма жизни.
Вести одной день тренинга там, где моё участие изначально предполагалось лишь в качестве ассистента. Но так сложилось, срочно переделываю программу.
Потом ехать на очередной раунд трудно дающихся занятий, на которых в очередной раз разрезают душу и забывают сшить.
После их окончания, уже в ночи, встречаться с прилетевшей из Анадыря коллегой.
Тогда как всего-то хочется - носом в подушку. Или в тёплый морской песок. Или в плечо.

Вести одной день тренинга там, где моё участие изначально предполагалось лишь в качестве ассистента. Но так сложилось, срочно переделываю программу.
Потом ехать на очередной раунд трудно дающихся занятий, на которых в очередной раз разрезают душу и забывают сшить.
После их окончания, уже в ночи, встречаться с прилетевшей из Анадыря коллегой.
Тогда как всего-то хочется - носом в подушку. Или в тёплый морской песок. Или в плечо.

суббота, 07 июня 2008
09:59
Доступ к записи ограничен
U make my sun shine
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 06 июня 2008
20:31
Доступ к записи ограничен
U make my sun shine
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 05 июня 2008
U make my sun shine
ссылка от жж-юзера sobranna: сервис для обмена книгами, которые были куплены/приняты в подарок, да не прижились в домашней библиотеке.
Ссылка на мой профиль:
www.bookriver.ru/user/303
Описаний книг я пока не загрузила, но в ближайшее время этим займусь.
Ссылка на мой профиль:
www.bookriver.ru/user/303
Описаний книг я пока не загрузила, но в ближайшее время этим займусь.
U make my sun shine
Безумно грустно после сегодняшнего занятия.
Ну ничего, совсем недолго осталось. И придёт настоящее лето.
"Что же из этого следует? - следует жить,
Шить сарафаны и лёгкие платья из ситца..."
И Вознесение - грустный праздник.
Ну ничего, совсем недолго осталось. И придёт настоящее лето.
"Что же из этого следует? - следует жить,
Шить сарафаны и лёгкие платья из ситца..."
И Вознесение - грустный праздник.
вторник, 03 июня 2008
U make my sun shine
понедельник, 02 июня 2008
U make my sun shine
От о. Михаила Шполянского из жж
Православие - это...
...вступиться за того, кого притесняют - за человека (кто бы он ни был) или за животное.
...поступать по совести, даже если требуется противостать форме.
...говорить то, что думаешь.
...быть искренним и честным в грехе и в правде.
...уметь принимать ответственность за свои дела и слова.
...быть верным.
...относиться к врагам с уважением.
...быть готовым встать за правду даже против "друзей".
...уметь признавать правоту за личными врагами.
...делать то, что можешь сделать для блага окружающих тебя людей - даже пожертвовав частью своего благополучия.
...держать своё слово.
...помочь слабому встать и пойти вперёд.
...выполнять свой долг по букве закона.
...уметь признавать свои ошибки.
...справедливо относиться к тем, кто не поступает по-твоему.
...не делать жизненный путь людей сложнее, чем он есть.
...решиться сказать своё "нет".
...решиться сказать своё "да".
...отказаться от наживы на чужой беде - отказаться от отступного, взятки, отката, "уважения".
...отказаться от похвалы за то, что ты не делал.
...защищать идеи, которые тебе дороги.
...принимать то, что обнаруживает себя неизбежным.
...отвечать за себя, а не за ближних.
...прощать тех, кто обрушил твои планы.
...рисковать, не перекладывая ответственность на чужие плечи.
...утешать плачущих.
...радоваться о победе ближнего.
...позвонить родителям.
...выслушать собственного ребёнка.
Сюда же вспоминается от о. Г., на первой нашей, вводной лекции в РПУ: "Православная наука - это наука без вранья".
Православие - это...
...вступиться за того, кого притесняют - за человека (кто бы он ни был) или за животное.
...поступать по совести, даже если требуется противостать форме.
...говорить то, что думаешь.
...быть искренним и честным в грехе и в правде.
...уметь принимать ответственность за свои дела и слова.
...быть верным.
...относиться к врагам с уважением.
...быть готовым встать за правду даже против "друзей".
...уметь признавать правоту за личными врагами.
...делать то, что можешь сделать для блага окружающих тебя людей - даже пожертвовав частью своего благополучия.
...держать своё слово.
...помочь слабому встать и пойти вперёд.
...выполнять свой долг по букве закона.
...уметь признавать свои ошибки.
...справедливо относиться к тем, кто не поступает по-твоему.
...не делать жизненный путь людей сложнее, чем он есть.
...решиться сказать своё "нет".
...решиться сказать своё "да".
...отказаться от наживы на чужой беде - отказаться от отступного, взятки, отката, "уважения".
...отказаться от похвалы за то, что ты не делал.
...защищать идеи, которые тебе дороги.
...принимать то, что обнаруживает себя неизбежным.
...отвечать за себя, а не за ближних.
...прощать тех, кто обрушил твои планы.
...рисковать, не перекладывая ответственность на чужие плечи.
...утешать плачущих.
...радоваться о победе ближнего.
...позвонить родителям.
...выслушать собственного ребёнка.
Сюда же вспоминается от о. Г., на первой нашей, вводной лекции в РПУ: "Православная наука - это наука без вранья".
суббота, 31 мая 2008
U make my sun shine
Если бы кто знал, сколько сил иногда уходит на то, чтобы делать то, что действительно хочешь делать. И на то, чтобы вовремя сказать слова благодарности, даже написать. А из данного устно ответа не запомнить практически ни слова - от волнения, вспоминать бесполезно. Но иначе невозможно совсем. "Говори, что знаешь, делай, что должен - и будь, что будет!"
Снова под руками собирается тканый шершавый коврик из разноцветных нитей, и кто знает, каким будет следующий узор. Какая кошка выскочит из-за угла.
Снова под руками собирается тканый шершавый коврик из разноцветных нитей, и кто знает, каким будет следующий узор. Какая кошка выскочит из-за угла.
среда, 28 мая 2008
U make my sun shine
"Он увидел бородатого мужчину, уже в возрасте, идущего по берегу озера и одетого в какой-то грубый коричневый балахон, и почему-то сразу понял, что это был апостол Пётр, и что он идет ловить рыбу в озере. Пётр сначала был виден как бы со стороны, но потом Петя почувствовал, что смотрит его глазами. Осознавать себя апостолом Петром было, с одной стороны, очень приятно и величественно, с другой… – у апостола слишком сильно ныл от голода живот.
И вот Пётр подошел к большой деревянной лодке, стоявшей у самой кромки моря. На корме лодки, подложив под голову рыболовную сеть и свернувшись калачиком, спал сам Христос!
Тут Петю объяла радость, настолько сильная, что он во сне побоялся проснуться и потерять её. Он чувствовал, что шел, возможно, к этой встрече всю свою жизнь, что может быть, сейчас перевернётся вся его судьба. Эта радость была каким-то образом смешана с обычным для него чувством неловкости и боязнью сделать что-нибудь неправильно.
Пётр залез в лодку и нерешительно потряс Иисуса за плечо:
– Иисус проснись, я пойду ловить рыбу, ты пойдёшь со мной? – тихо, почти шепотом спросил он.
Иисус поднялся, открыл глаза, но взгляд у него был всё ещё отсутствующий, как будто он остался наполовину во сне.
– А, это ты, Пётр? Сколько сейчас времени?
– Уже вторая половина четвёртой стражи, учитель.
Иисус почесал бороду, замялся на несколько секунд, как будто он хотел сказать что-то, что ему не совсем удобно говорить.
– Знаешь… Я давно хотел завести этот разговор, да всё откладывал его... Ты вот, действительно считаешь, что ВСЁ ЭТО нормально? – Он показал рукой как бы вокруг себя.
– Что "ЭТО"? – взгляд Петра вдруг в недоумении останавился.
– Ну, хотя бы это запанибратское обращение среди ночи: "Иисус, проснись!" – довольно искаженно передразнил он Петра, – прямо как к какому-то мальчику!
– А как же мне обращаться?
– Я же ведь всё-таки тебе не ровня. Надо соблюдать элементарные нормы этикета! Обращайся ко мне хотя бы так: «Высокопреосвященнейший Владыка», или нет, лучше: «Ваше Высокопреосвященство». И при подходе, кстати, кланяйся и целуй мне руку.
– Хорошо, Иисус... простите, Ваше Высокопреосвященство. – ответил озадаченный Пётр..."
Всё здесь: slavindo.livejournal.com/19653.html?nc=17
И вот Пётр подошел к большой деревянной лодке, стоявшей у самой кромки моря. На корме лодки, подложив под голову рыболовную сеть и свернувшись калачиком, спал сам Христос!
Тут Петю объяла радость, настолько сильная, что он во сне побоялся проснуться и потерять её. Он чувствовал, что шел, возможно, к этой встрече всю свою жизнь, что может быть, сейчас перевернётся вся его судьба. Эта радость была каким-то образом смешана с обычным для него чувством неловкости и боязнью сделать что-нибудь неправильно.
Пётр залез в лодку и нерешительно потряс Иисуса за плечо:
– Иисус проснись, я пойду ловить рыбу, ты пойдёшь со мной? – тихо, почти шепотом спросил он.
Иисус поднялся, открыл глаза, но взгляд у него был всё ещё отсутствующий, как будто он остался наполовину во сне.
– А, это ты, Пётр? Сколько сейчас времени?
– Уже вторая половина четвёртой стражи, учитель.
Иисус почесал бороду, замялся на несколько секунд, как будто он хотел сказать что-то, что ему не совсем удобно говорить.
– Знаешь… Я давно хотел завести этот разговор, да всё откладывал его... Ты вот, действительно считаешь, что ВСЁ ЭТО нормально? – Он показал рукой как бы вокруг себя.
– Что "ЭТО"? – взгляд Петра вдруг в недоумении останавился.
– Ну, хотя бы это запанибратское обращение среди ночи: "Иисус, проснись!" – довольно искаженно передразнил он Петра, – прямо как к какому-то мальчику!
– А как же мне обращаться?
– Я же ведь всё-таки тебе не ровня. Надо соблюдать элементарные нормы этикета! Обращайся ко мне хотя бы так: «Высокопреосвященнейший Владыка», или нет, лучше: «Ваше Высокопреосвященство». И при подходе, кстати, кланяйся и целуй мне руку.
– Хорошо, Иисус... простите, Ваше Высокопреосвященство. – ответил озадаченный Пётр..."
Всё здесь: slavindo.livejournal.com/19653.html?nc=17
U make my sun shine
Посмотрела "Запретное царство". Пару-тройку раз пыталась бросить, но всё же добила до конца, понравилось. Памятуя о том, что о походе на этот фильм когда-то писала Ворона, попыталась найти её отзыв. Зачиталась. Отчаялась обрести искомое. Пошла работать.
Упд: Ворона говорит, что она здесь ни при чём. Отсюда диагноз: больше спать надо некоторым.
Упд: Ворона говорит, что она здесь ни при чём. Отсюда диагноз: больше спать надо некоторым.
вторник, 27 мая 2008
U make my sun shine
"Когда человек осознает, зачем он пришел в этот мир, понимает, что именно он может делать лучше всего, тогда его действия не окрашены желанием. Человек делает это, потому что понимает: коль скоро он уже здесь есть, и комплекс инструментов, данных ему, «заточен» под определенную задачу, почему бы ее не выполнить?" (с) Андрей Сидерский
Ну да, именно так пришла психология. Из раздумий о том, что раз уж есть чувствительность, надо бы её направить в мирное русло, на созидание, а не на разрушение.
Свои слова подбираются пока с трудом. Одна из ближайших задач, пожалуй.
Нежданный уже звонок на мобильный из Франции: работа над книжкой всё же состоится. И молчание будет.
Всё идёт по плану, несмотря на несколько сумасшедшую идею скоординировать между собой людей из Франции, Африки и России. С другой стороны, иначе неинтересно.
Ну да, именно так пришла психология. Из раздумий о том, что раз уж есть чувствительность, надо бы её направить в мирное русло, на созидание, а не на разрушение.
Свои слова подбираются пока с трудом. Одна из ближайших задач, пожалуй.
Нежданный уже звонок на мобильный из Франции: работа над книжкой всё же состоится. И молчание будет.
Всё идёт по плану, несмотря на несколько сумасшедшую идею скоординировать между собой людей из Франции, Африки и России. С другой стороны, иначе неинтересно.
понедельник, 26 мая 2008
01:12
Доступ к записи ограничен
U make my sun shine
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 19 мая 2008
U make my sun shine
Смотрю на 10 страниц прекраснейшего текста, посвящённого "Я-концепции" в старости, а в голове: "И что, это тоже - я?" А ведь текст ещё не закончен и ещё пару таких написать бы... Ну, не таких, чуть поменьше. А диплом - побольше.
Но текст и правда хорош.
Но текст и правда хорош.
воскресенье, 18 мая 2008
17:02
Доступ к записи ограничен
U make my sun shine
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 14 мая 2008
00:20
Доступ к записи ограничен
U make my sun shine
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 08 мая 2008
U make my sun shine
Странная аберрация
Когда скончался Честертон, Чарльз Уильямс воскликнул: «Последний из моих великих умер!». Это был 1936 год; а ровно через тридцать лет примерно так говорили после смерти Ахматовой. В промежутке, ближе к 66-му, Слуцкий писал, что умирают его старики, его боги. О смерти Пастернака незачем и напоминать. Еще через тридцать говорили это о Бродском, немного позже – об Аверинцеве. Осень и начало зимы 2005-2006 годов ознаменовались уходом трех великих филологов – Гаспарова, Мелетинского, Топорова. Эта весна (2007) тоже не дремала.
Странно не это, так было и бывает. Довольно странно то, что буквально каждый раз совершенно искренне говорят о конце эпохи: великих больше нет, осталась мелизна. Наверное, так говорили и в средневековье, а с тех пор, как стали заметны hombres masa, то есть индивиды, не личности, аберрация укрепилась. Но вот, беру замечательную книгу Сергея Георгиевича Бочарова* и читаю в конце о Михайлове, Чудакове, Топорове. Всех их я знала, но не очень; главное, я их читала. Особенно острым (со времен Кяарику, 1966 года) было чувство: «Мы живем при Топорове». Жили мы и при Гаспарове, и при отце Георгии Чистякове. Сейчас – живем еще при многих, или немногих, соли много не надо. Вот хотя бы – «при Бочарове», «при Зализняке». Кто видел вручение Солженицынской премии, с этим согласится. Какой гламур, какая «Рублевка»? Они были всегда, в том, ином ли масштабе. «Железные зимы», и то, скорее, искажали, чем уничтожали их – вспомним советских лауреатов или эстраду. «На дальнем Западе» давно платят эту цену свободы, и жалуются, как мы, если не больше. Почему надо смотреть по низу, а не по верху?
Словом, не будем грешить против благодарности и надежды.
Наталья Леонидовна Трауберг
Когда скончался Честертон, Чарльз Уильямс воскликнул: «Последний из моих великих умер!». Это был 1936 год; а ровно через тридцать лет примерно так говорили после смерти Ахматовой. В промежутке, ближе к 66-му, Слуцкий писал, что умирают его старики, его боги. О смерти Пастернака незачем и напоминать. Еще через тридцать говорили это о Бродском, немного позже – об Аверинцеве. Осень и начало зимы 2005-2006 годов ознаменовались уходом трех великих филологов – Гаспарова, Мелетинского, Топорова. Эта весна (2007) тоже не дремала.
Странно не это, так было и бывает. Довольно странно то, что буквально каждый раз совершенно искренне говорят о конце эпохи: великих больше нет, осталась мелизна. Наверное, так говорили и в средневековье, а с тех пор, как стали заметны hombres masa, то есть индивиды, не личности, аберрация укрепилась. Но вот, беру замечательную книгу Сергея Георгиевича Бочарова* и читаю в конце о Михайлове, Чудакове, Топорове. Всех их я знала, но не очень; главное, я их читала. Особенно острым (со времен Кяарику, 1966 года) было чувство: «Мы живем при Топорове». Жили мы и при Гаспарове, и при отце Георгии Чистякове. Сейчас – живем еще при многих, или немногих, соли много не надо. Вот хотя бы – «при Бочарове», «при Зализняке». Кто видел вручение Солженицынской премии, с этим согласится. Какой гламур, какая «Рублевка»? Они были всегда, в том, ином ли масштабе. «Железные зимы», и то, скорее, искажали, чем уничтожали их – вспомним советских лауреатов или эстраду. «На дальнем Западе» давно платят эту цену свободы, и жалуются, как мы, если не больше. Почему надо смотреть по низу, а не по верху?
Словом, не будем грешить против благодарности и надежды.
Наталья Леонидовна Трауберг
среда, 07 мая 2008
U make my sun shine
Время от времени молитва - это возможность поплакать, пожаловаться, повозмущаться. Не стоит этого стыдиться как "недостаточно высокого".
Когда собираешься молиться, делать тай-цзи или что ещё унутреннее - отключи все телефоны. Почему-то любимые коллеги начинают звонить именно в это время.
Очень хочется новую гитару. Нет, не так: ОЧЕНЬ. Чешскую "Кремону" или испанскую какую-нибудь, пусть и из самых дешёвых. Старая, двадцати лет от роду, прошедшая со мной огонь, воду и медные трубы, растоптанная в парусном походе во время шторма - и вновь собранная и склеенная, всё же уже отслужила своё.
Когда собираешься молиться, делать тай-цзи или что ещё унутреннее - отключи все телефоны. Почему-то любимые коллеги начинают звонить именно в это время.
Очень хочется новую гитару. Нет, не так: ОЧЕНЬ. Чешскую "Кремону" или испанскую какую-нибудь, пусть и из самых дешёвых. Старая, двадцати лет от роду, прошедшая со мной огонь, воду и медные трубы, растоптанная в парусном походе во время шторма - и вновь собранная и склеенная, всё же уже отслужила своё.