Вчера вечером я узнала, что примерно месяц назад умерла мама моей ингушской подруги.
Я познакомилась с этой пожилой женщиной, когда была у них в гостях. Эта ингушская семья жила в Чми, небольшом населённом пункте в Осетии. Граница с Ингушетией проходила в нескольких шагах от их дома. Граница с Грузией - примерно в четырёх километрах. Кажется, первое, что мама моей подруги спросила у меня после ритуала формального знакомства, было: "Ты Богу молишься?" Она знала, что я христианка. Через несколько часов мне уже показывали видеокассету с записью зикра на похоронах одного из родственников, а дети хвалились картинками, на которых была изображена Мекка.
Мама моей подруги лечила людей - травами, отварами. К ней приезжали со всего бывшего Союза. Она лечила всех: ингушей, русских, осетин. Ничего не изменилось и после того, как в угаре событий 92 года заживо сожгли её брата. Когда в том же 92м они с другими ингушами сидели в заложниках в большом спортивном зале и им долго и подробно рассказывали, как их будут убивать, её вдруг узнали - и предложили выйти на свободу вместе со всеми родственниками, но она отказалась. В конце концов отпустили всех заложников.
*Во избежание недоразумений: я знаю, что в то же самое время в других подвалах и спортзалах сидели осетинские заложники. Я сейчас не об этом*
Только вчера я узнала, что не так давно им пришлось переехать из Чми в район плоскостной Ингушетии. Через некоторое время у неё начали лопаться сосуды.
Она есть у меня на фотографии. Вместе со всей семьёй, у неё на коленях - младший внук Магомед, на стене за ней - первая сура Корана.
Кажется, она не была из тех, что всё время улыбаются. Но и мрачной совсем не была. С ней было очень легко.
Мой духовный отец говорил как-то, что учился молиться в горах, у пожилых мусульманских женщин.