Только что с литургии. Уже вернулся о. Александр, говорил сквозь слёзы, запинаясь, служил литию. Просил не уходить из прихода. Когда впервые сегодня возгласили память "новопреставленному иерею Георгию" (не вмещается пока никак), пробилось солнце. Светло, слёзы тихие, кликушества и истерик (боялась я этого, всё же наш приход - особый) не было совсем. Всё, как надо.

Когда литургия только начиналась, по храму бродил умственно-отсталый мальчик (да и не мальчик он уже, лет под 20, часто его в храме вижу) и возглашал, обращаясь ко всем вместе и ни к кому в отдельности: "Вы слышали? - о. Георгий умер! Печальное какое событие. В опасные времена живём." И улыбался.

"Трисвятое" пели на греческом, вспомнилось, как в середине 90х, когда мы только начинали учиться у о. Г. Новому завету и литургике, он служил - а мы сослужили, как кто мог - Всенощную на греческом. И как ругались бабушки.

И очень остро в эти дни - что святые не идеальны. Они могут кричать и истерить, они могут быть слабыми. Но они святые, потому что близки Небу, изо всех сил тянутся к нему. Потому что уже при жизни состоят из огня.

И так же остра благодарность за 14 лет с отцом. С батей. Впереди - вечность, но её я пока не чувствую, буду учиться.

Настоятель просил записывать, кто что помнит, надо начинать.



По поводу прощания:



О. Георгия привезут в храм завтра, 25 июня, в три часа. Послезавтра в 8 часов утра начнётся литургия, в 10 - отпевание.