llama

Честно?
Буря в стакане воды.
Все писатели, у коих в произведениях есть реальные персонажи, вкладывают в них что-то своё, эти люди частенько то говорят и делают, что написано писатетем.
Я не вижу тут никакого "нападения на людей", о котором сказано в статье.
Другой вопрос, - если писатель явно вышел за рамки того, что "могло бы быть" и норм элементарной человеческой морали (примеров не буду приводить, чтобы не постить у тебя в блоге похабель), но тогда и разговор совсем другой!

если в произведении не используется реал, это будет так не любимая мной фэнтези. Вымысел стоящего писателя, опирающегося на реальный опыт, нетрудно принять за любую биографию. Люди, в основном, проходят одинаковый жизненный путь: рождаются, учатся (по-разному), любят и ненавидят, болеют, умирают. Наполненность жизни разная. Если используются конкретные факты из жизни конкретных людей и можно с уверенностью сказать: да, в 1999 году 27 июля господин Н. совершил именно такой поступок, и о нем стало известно широкому кругу людей через СМИ, например, тогда подобное использование является вмешательством в приватную жизнь. Если речь идет не о байопике, конечно. Во всех остальных случаях (как и приводимых примерах самоубийств) - просто проявление самомнения читателей и скрытых психических заболеваний. Имхо.

mart , в ситуации с Даниэлем Штайном Улицкая использует историю реально жившего в Израиле католического священника, праведника, но сильно искажает (в угоду своим воззрениям) его взгляды и собственно биографию. Это вызвало резкое отторжение у людей, знавших его.
Граница очень тонкая...
А что такое байопик?

llama художественная биография

Если журналисты не исказили вот эти слова госпожи Байетт: "Теперь, когда есть блоги и Facebook, все превратились в писателей, и любое высказывание о ком-то, благожелательное или жестокое, справедливое или несправедливое, оказывается в сети…", то в моих глазах это практически симптом. Я уже неоднократно натыкалась на сетования "настоящих писателей" о том, что теперь, в эпоху блогов, все превратились в писателей, и всякий раз это выглядело признанием в своем бессилием перед фактом, что в нынешний век иметь (ага, в обоих значениях) читателя стало легко. Возможность опубликоваться и быть прочитанным перестала являться результатом долгого сакрального ритуала, и "настоящим писателям" больно и обидно. Настоящим - нет.

богданова , ты ещё одну сторону углядела, спасибо.